Зыков А. П., Манькова И. Л.

“ШЛЕМ ИЛИГЕЯ” – РЕЛИКВИЯ ДАЛМАТОВСКОГО УСПЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ
(к вопросу о формировании культа праведного Далмата)

// История церкви: изучение и преподавание. Материалы научной конференции, посвященной 2000-летию христианства. 22-25 ноября 1999. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. университета, 1999. С. 110-116.

В электронном тексте указана нумерация страниц печатного издания: \C._\.

© Зыков А. П., 1999.

© Манькова И. Л., 1999.

Коммерческое использование и распространение в печатном виде, а также размещение в электронных библиотеках и изданиях без разрешения правообладателя недопустимы.

При цитировании и ссылках на данную публикацию указывать:

Зыков А. П., Манькова И. Л. “Шлем Илигея” –реликвия Далматовского Успенского монастыря (к вопросу о формировании культа праведного Далмата)// История церкви: изучение и преподавание. Екатеринбург, 1999. С.__ (http://atlasch.narod.ru/)

\С.110\

В фондах Свердловского областного краеведческого музея хранится шлем (шифр с/м 81510-464), некогда бывший одной из главных достопримечательностей усыпальницы старца Далмата, основателя Далматовского Успенского монастыря. О том, что это именно тот самый шлем, свидетельствуют сохранившиеся фотографии, сделанные в монастыре в начале XX в. [1].

Согласно свидетельствам очевидцев, посещавших монастырь в XIX - начале XX вв., вместе со шлемом в усыпальнице хранилась кольчуга [2]. Во всем комплексе предметов, находившихся в усыпальнице, они играли очень важную смысловую роль в ритуале поклонения праведному Далмату. Как писал краевед А. Кривощеков в 1914 г., “каждый богомолец, приходящий на поклонение гробу Далмата, считает своим непременным долгом одеть эти вещи и помолиться в них, искренно веря, что одежды Далмата (Илигея) исцеляют от слабости, а шишак от головной боли ... Как воина, его считают покровителем и защитником военных” [3].

Шлем (рис.1 со стр.111- загрузить) имеет низкую железную тулью полусферической формы с крутыми, почти отвесными боками. Диаметр тульи в основании 22 см, высота с навершием- 14,5 см. Тулья откована из одного листа железа. Нижний край тульи имеет утолщение- рант. Спереди к шлему приклепан защитный козырек-полка, изготовленный из изогнутой под прямым углом железной пластины. В центре козырька- сквозное прямоугольное отверстие, служившее для прохода стержня наносника (носовой стрелки), в настоящее время утраченного. С нижней правой стороны козырька находится клеймо из 7 неглубоких вдавлений диаметром 1-1,3 мм. К сожалению, атрибутировать это производственное (владельческое?) клеймо нам не удалось. На боковых и затылочных частях тульи шлема на высоте 4 см от нижнего края расположена 21 железная заклепка: 11- с орнаментальными шляпками из медного сплава (латуни?) и 10- с мелкими железными шляпками. Ими крепится кожаная подкладка.

К нижней части подклада тульи сзади пришита кожаная основа назатыльника. К ней заклепками прикреплены 5 выгнутых железных пластин. Пластины назатыльника имеют набор с нахлестом сверху вниз. Они скреплены \С.112\ с подкладкой 20 заклепками со шляпками из медного сплава (латуни?) и 8- с простыми железными. Науши утрачены.

На тулье шлема сохранились следы боевых повреждений: 3- от ударов узколезвийным клинковым оружием (саблей?) и 1- от удара тупым предметом (дубиной, обухом топора?). Современное состояние шлема свидетельствует о том, что он подвергся сильной реставрации после его фотографирования в 1914 г. Очевидно, что она была сделана до 1922 г., когда по постановлению Екатеринбургского губисполкома весь комплекс монастырских зданий был передан Далматовскому краеведческому музею. Видимо, тогда шлем и кольчуга попали в музейную экспозицию и благодаря этому не погибли в 1929 г., когда на волне антирелигиозной истерии было уничтожено почти все оставшееся монастырское имущество.

Шлем из Далматовского монастыря относится к типу западноевропейских кавалерийских шлемов, называвшихся во Франции “капелина”, в Германии- “паппенхаймер”, в Польше- “шишак”. Их прототипами были турецкие сфероконические шишаки XVI в. с защитным козырьком, подвижным наносником, пластинчатыми наушами и назатыльником, соединенными шарнирами с тульей. В конце XVI- первой половине XVII вв. через Польшу и Венгрию этот тип шлемов распространился по всей Западной Европе. Однако западноевропейские шлемы не были простой копией восточных шишаков. Во-первых, они имели не сфероконическую, а очень низкую полусферическую тулью, часто с крутыми, почти отвесными боками и слабовыпуклым верхом. Во-вторых, в отличие от восточных образцов европейские капелины имели матерчатый или кожаный подклад, прикрепленный к тулье с изнанки. Подклады наушей и назатыльника пришивались к подкладу тульи.

Шишаки восточного типа появляются на вооружении русских воинов с конца XV в. В конце XVI–XVII вв. русские шишаки также снабжались усилительными деталями: козырьком, подвижной носовой стрелкой, пластинчатыми наушами и назатыльником. Но известные русские образцы разительно отличаются от западноевропейских кавалерийских капелинов прежде всего своей сфероконической формой тульи. Это отличие осознавалось и современниками. В документах первой половины XVII в. наряду с русскими шишаками и “шапками железными” отмечались “шишаки немецкие” и “шапки немецкие” [4].

В монастырской традиции появление шлема и кольчуги связывается с самыми первыми страницами истории обители. В 1644 г. Далмат пришел на берег Исети и поселился на землях тюменского ясачного татарина Илигея. То, что это действительно были владения Илигея, подтверждается сообщением 1647 г. тюменского воеводы И. Ю. Тургенева об очередном набеге калмыков на эти места [5]. Согласно монастырской истории, в 1646 г. Илигей добровольно передал старцу свои владения на Белом городище и в знак примирения и признания подарил шишак и кольчугу.

 \С.113\

Эта версия представляется малоубедительной. Всего нам известно 5 шлемов конца XVI–XVII вв., происходивших с территории Западной Сибири и имевших русское или среднеазиатско-иранское происхождение. При всей малочисленности этой выборки, она дает достаточное представление о характере вооружения и сибирских татар, и русских служилых людей в Сибири конца XVI–XVII вв. И хотя в пополнении гарнизонов первых сибирских городов заметную роль играли ссыльные “черкасы”, “литва” и “немцы”, абсолютное большинство из них были военнопленными Смутного времени и Смоленской войны 1632–1634 гг. и вряд ли могли сохранить свое национальное вооружение. Единственным исключением была рейтарская рота, сформированная в Нижнем Новгороде из 100 пленных и перебежчиков “иноземцев и литвы и черкас” и переведенная в 1635 г. в Тару. Эта рота имела европейское вооружение- латы, шишаки, шпаги [6]. Но она действовала слишком далеко от места постройки обители.

Но даже если бы в монастырь вскоре после его основания и попала каким-либо образом трофейная европейская капелина, она вряд ли смогла бы сохраниться до наших дней. В 1651 г. пустынь Далмата была разорена и полностью сожжена калмыками. Скорее всего, появление будущей реликвии в монастыре связано с событиями, происходившими на Исетском рубеже в 60-х гг. XVII в.

В 1660/61 г. (по ранней редакции Сибирского летописного свода- “Книге записной”- в 1658/59 г.) в Тобольске началось формирование рейтарского и солдатского полков по 1000 человек в каждом. Для этого из Москвы были присланы “полковники и полуполковники немцы Вилим Филиппов, Яков Меиль, Василий Плалка, Дмитрей Полуехтов, Иван Волков и многие иные немцы и руские, майоры и порутчики, и прапорщик” [7]. Рейтары и солдаты были поселены в слободах Тобольского, Тюменского и Верхотурского уездов.

Если вопрос о снабжении полков продовольствием и лошадьми можно было решить на месте, то специфическое рейтарское вооружение, в том числе защитное (шишаки и кирасы), могло быть доставлено только из центра. В это время существовало три источника поступления вооружения, в том числе шишаков, для рейтарских полков- закупки в Европе, трофеи и продукция оружейных заводов, построенных голландцами П. Марселисом и Ф. Акемой в Тульском и Каширском уездах.

Формирование и обучение тобольских рейтарского и солдатского полков было прервано в 1662 г., когда началось башкирское восстание, поставившее под угрозу южные границы владений России в Зауралье. К восставшим башкирам присоединились татарская орда сибирского царевича Кучука (внука хана Кучума), калмыки, “оброчные татарове и черемисы”, ясачные вогуличи. В 1662–1664 гг. Далматова пустынь, уже ставшая настоящей пограничной крепостью, трижды подвергалась осаде, но взять ее нападавшие не смогли.

 \С.114\

Из Тобольска на Исеть был послан отряд полковника Дмитрия Полуектова, состоявший из рейтаров и солдат. Зимой 1662–1663 гг. этот отряд проходил через Далматовский монастырь, где “Дмитрию полковнику, с ратными людми всякое споможение чинили на изменников башкирцов...”. С проводником, далматовским старцем Никоном, отряд Д. Полуектова совершил рейд в глубь башкирской территории до озера Иртяш, где “бои ... з башкирцы были, и языков и плену взяли много... [8]. Восстание башкир прекратилось к концу 1664 г., но набеги кучумлян и калмыков продолжались до 1667 г. Все это время тобольские рейтары участвовали в боевых действиях на зауральском пограничье. После 1667 г. часть рейтаров была отозвана с Исетского рубежа, а оставшиеся были переведены в драгуны.

Один из начальных людей, формировавших полк тобольских рейтаров, подполковник И. С. Волков, будучи приказчиком Шадринской слободы, в 1671 г., незадолго до смерти, сделал крупный вклад в Далматовский монастырь, а потом и был захоронен в нем. Он был не единственным тобольским рейтаром, нашедшим здесь свое последнее успокоение.

Таким образом, наиболее вероятным временем появления рейтарского шлема западноевропейского типа в Далматовском Успенском монастыре нам представляется период пребывания на Исети отряда полковника Д. Полуектова и остатков рейтарских формирований, т. е. 60-е- начало 70-х гг. XVII в. Обращают на себя внимание повреждения на шлеме от сабельных ударов, один из которых привел к прорубу тульи, и, очевидно, к серьезному ранению владельца в левую височную кость. Эти повреждения как нельзя более соответствуют характеру степного конного боя. И именно в центре таких больших и малых боев с участием русских рейтаров и оказалась Далматовская обитель в период башкирского восстания 1662–1664 гг. В это время Исетский Успенский монастырь был и форпостом, который первым принимал удары с юга и откуда приходили первые сообщения о продвижении противника, и перевалочной базой во время походов в Южное Зауралье, где можно было пополнить продовольственные запасы, оставить раненых. Возможно, казенный шлем убитого или увечного русского воина стал его вкладом на помин души в Исетский монастырь и долгое время хранился в арсенале монастыря-крепости.

Когда же шлем и кольчуга стали монастырскими реликвиями? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к истории формирования культа праведного Далмата.

Далмат умер в 1697 г. и был похоронен по традиции в Успенской церкви. Во время пожаров 1707 и 1708 гг. деревянная церковь сгорела. На территории монастыря началось возведение каменного храма. Чтобы увековечить захоронение Далмата, “на месте преждебывшей началной церкви” была построена “часовня брусяная над телом, где погребен бывшей начальный старец инок Далмат”.

\С.115\

С возведения часовни и создания ее внутреннего убранства начинается сложный процесс трансформации представлений о Далмате как реальном человеке в восприятие его как святого. Очевидно, в то же время, когда было принято решение о строительстве часовни, сын Далмата архимандрит Исаак составил первую историю основания Далматовского монастыря, названную нами при публикации “Известие об основании Далматовского монастыря” [9]. Произведение написано в жанре исторической повести с учетом агиографического канона.

Ключевыми сюжетами сочинения Исаака стали отшельническая жизнь Далмата в пещере, воинственность Илигея, а затем его чудесное прозрение, разрешение конфликтной ситуации между христианином и иноверцем с помощью Божьего промысла. “Известие” можно рассматривать как основу для создания Жития Далмата. События в нем доведены только до 1651 г.- года официального признания властями Исетской пустыни, а затем идет беглое перечисление переписей монастырских земельных владений по 1683/84 г.

Сюда не попали рассказы о разорении монастыря во время набегов кочевников и о чудесном сохранении во время пожара иконы Успения Богородицы, которая стала считаться чудотворной и в честь которой был построен главный храм обители. Об этих событиях старцы в XVII в. писали в своих челобитных на царское имя, никогда не упоминая Илигея. Это были не менее героические страницы ранней истории монастыря, но для формирования образа праведного Далмата первостепенное значение имело “Известие” Исаака. В этом сочинении Далмат предстает как мужественный христианин, рисковавший жизнью для утверждения православия в краю иноверцев. Именно сюжеты “Известия” нашли отражение в росписи стен деревянной гробницы на могиле Далмата. Эту роспись можно рассматривать как первую попытку создать иконографическое Житие Далмата. Вместе с изобразительным рядом на стенах гробницы были написаны стихи, в которых освещалась история монастыря с 1644 по 1724 гг.

Итак, имя и образ Илигея присутствуют в “Известии” Исаака и в созданных на его основе стихах и росписи на стенах. “Известие” было написано в первой четверти XVIII в. (скорее всего между 1702 и 1718 гг.). Стихи датируются исследователями второй четвертью- серединой XVIII в. Аргументируя эту датировку, А. Кривощеков резонно заметил, что они заканчиваются смертью Исаака в 1724 г. и в них не нашли отражения такие важные для монастыря события, как Дубинщина и Крестьянское восстание 1773–1775 гг. К такой же датировке пришел Н. Г. Рябков, проанализировав поэтическую форму стиха. Он высказал предположение, что стихи создавались к 100-летнему юбилею Далматовского Успенского монастыря, т. е. около 1744 г., одним из братьев Капустиных [10]. Очевидно, в это же время появилась и роспись на стенах гробницы. В свете рассматриваемой темы для нас важно, что в этих трех произведениях \С.116\ присутствует сюжет встречи Далмата и Илигея, но нет упоминаний о шлеме и кольчуге. Следовательно, легенда о передаче Илигеем своих доспехов Далмату появилась довольно поздно- во второй половине XVIII–XIX вв.- в связи с завершением оформления культа праведного Далмата необходимыми атрибутами.

Подобное приспособление предметов вооружения в качестве реликвий чтимых святых-воинов достаточно характерно для Русской православной церкви. В качестве примера можно вспомнить о мечах, приписывавшихся Всеволоду (Гавриилу) и Довмонту (Тимофею), но датирующихся гораздо более поздним временем, чем период жизни этих святых [11].

Авторский | Региональный | Хронологический |
Структурно-конфессиональный | По направлениям деятельности