Манькова И. Л.

На путях к податной реформе 1718–1724 гг.: монастырские крестьяне и государственные налоги

// Религия и церковь в Сибири. Вып. 8. Тюмень: МИ «РУТРА», 1995. – С.8–20.

В электронном тексте указана нумерация страниц печатного издания: \C._\.

© Манькова И. Л., 1995.

Коммерческое использование и распространение в печатном виде, а также размещение в электронных библиотеках и изданиях без разрешения правообладателя недопустимы.

При цитировании и ссылках на данную публикацию указывать:

Манькова И. Л. На путях к податной реформе 1718–1724 гг.: монастырские крестьяне и государственные налоги // Религия и церковь в Сибири. Вып. 8. Тюмень, 1995. С.__ (http://atlasch.narod.ru/)

\С.8\

Вопрос о государственных повинностях монастырских крестьян в XVII – первой половине XVIII вв. неоднократно привлекал внимание исследователей [1]. На материалах монастырей Европейской России были в основном выявлены виды и размеры платежей монастырских крестьян в пользу государства.

Вместе с тем относительно хорошо сохранившийся архив Далматовского Успенского монастыря, одного из самых крупных урало-сибирских монастырей, позволяет получить представление о государственном налогообложении монастырских крестьян как системе, проследить ее эволюцию в первой четверти XVIII в. в процессе поиска наиболее оптимального варианта. Это имеет важное значение для изучения истории податной реформы Петра I в целом.

Как известно, государственные денежные налоги делились (по форме их взимания) на окладные и неокладные (запросные, чрезвычайные). Книга верхотурских и уездных окладных доходов за 1688/9–1699/1700 гг. позволяет выявить общую сумму окладных денежных налогов на 1 двор монастырского крестьянина в Верхотурском у. Вряд ли для Тобольского у. она была другой. «Поворотные деньги» собирались «для подъему ратных людей» по 20 ал. (60 коп.) с двора, в то время как с государственных крестьян взималось по 16 ал. 4 ден. (50 коп.), а с посадских людей «для полковых служеб» собирались «десятые деньги», т.е. 1/10 стоимости «пожитков». В указанные годы деньги шли на Крымский поход.

В качестве государственной повинности посадские люди, государственные, митрополичьи и монастырские крестьяне возили различные припасы «к городовому и ко всякому государеву \С.9\ каменному строению». «Да они ж, – как отмечено в той же Книге окладных доходов, – вместо ямщиков гонят ямские подводы в тех городех, где ямщиков нет». Там же, где была ямская служба, был установлен сбор «на жалованье ямщикам» с 1 двора: митрополичьи и монастырские крестьяне платили по 2 ал. (6 коп.), государственные крестьяне – 10 ден. (5 коп.) з двора».

Также стал регулярным для всех категорий податного населения налог «драгунам на жалованье» (очевидно, он пришел на смену «стрелецким деньгам»). Посадские люди и государственные крестьяне платили по 10 ал. (30 коп.) с двора, а митрополичьи и монастырские крестьяне – 50 коп.

Всего ежегодно государственных окладных денежных повинностей по указанным статьям приходилось на 1 двор митрополичьих и монастырских крестьян по 1 руб. 5 ал. 2 ден. (1 руб. 16 коп.), а государственных крестьян 28 ал. 2 ден. (85 коп.). Необходимо отметить, что с последних (как и с посадских людей) взимались дополнительные окладные денежные налоги, например, на судовые припасы или в Золотую палату [2].

Конечно, эти суммы необходимо воспринимать как средний показатель, так как крестьянский мир всегда регулировал раскладку повинностей в зависимости от состоятельности дворовладельцев.

В нашем распоряжении имеются документы из архива Далматовского Успенского монастыря, касающиеся сбора государственных денежных повинностей с монастырских крестьян за 1709–1715, 1718–1719 гг. Они свидетельствуют о том, что названные выше три ставшие окладными денежные платежа выплачивались монастырскими крестьянами до 1712 г. «Поворотные деньги» уменьшились до 13 ал. 1,5 ден. (39, 75 коп.), ямские и «драгунам на жалованье» оставались по-прежнему -2 ал. (6 коп.) и 16 ал. 4 ден. (50 коп.)[3]. По сведениям же И. А. Булыгина ямские (и полоняничные) деньги собирались с 1679 по 1719 гг. неизменно по 3 ал. 2 ден. (10 коп.), а налог «драгунам на жалованье» составлял 8 ал. 2 ден. (25 коп.) и менялся с 1701 по 1725 гг.[4]. В то же время исследователь не \С.10\ упоминает о сборе «поворотных денег». Не исключено, что в документах центральных учреждений, которыми он пользовался, эта повинность имеет другое название.

Вместе с поворотными, ямскими и драгунскими деньгами с крестьян Далматовского монастыря взимались седельные и узденные деньги по 2,5 ден. (5 коп.). И. А. Булыгин отнес их к чрезвычайным денежным платежам, сбор на покупку седел был введен в 1701 г. в размере 2,5 ден. [5]. Таким образом, согласно государственным указам в 1709–1711 гг. с Далматовского монастыря (70 крестьянских дворов) необходимо было собрать «драгунам на жалованье» – 35 руб., ямских – 4 руб. 20 коп., поворотных – 27 руб. 27 ал. 3 ден., седельных и узденных – 29 ал. 1 ден. Итого: 62 руб. 30 ал. 2 ден. (62 руб. 91 коп.). В среднем на 1 крестьянский двор приходилось – 98,25 коп., т.е. около 1 руб. При этом крестьяне, имевшие бани, платили еще по 5 ал. (15 коп.).

В конце 1710 г. архимандрит Исаак получил указную память. В ней говорилось, что по государевой грамоте велено выслать в Санкт-Петербург к городовым делам работных людей на 1711 г. и впредь высылать по 2458 человек на год. В связи с этим им на жалованье вводился денежный сбор. К Сибирской губ. были приписаны мастеровые и работные люди из поморских городов, которым на жалованье нужно было собрать 24599 руб. 56 коп. В Тобольске не стали долго рассчитывать раскладку, а велели Далматовскому монастырю платить по 1 руб. с крестьянского двора и в общей сложности сдать 70 руб. Исааку предписывалось «на ослушниках эти деньги доправить бессрочно» [6]. Меньше, чем за месяц эти деньги были собраны и 15 декабря доставлены в Тобольск посыльщиком крестьянином Осипом Дубасовым [7]. Таким образом, в 1710 г. государственные денежные платежи монастырских крестьян были увеличены вдвое.

1711 г. принес крестьянам вотчины Далматовского монастыря новые денежные государственные поборы. В стране был объявлен сбор хлебного провианта для Санкт-Петербурга. Но в Сибири было указано собирать не хлебом, а деньгами, так как подрядчики для поставки хлеба были уже найдены и им \С.11\ заплачены деньги из Сибирского приказа. Со всех сибирских податных дворов необходимо было собрать по 25 ал. 4 ден. (77 коп.) «в самых скорых числах» [8]. 20 августа 1711 г. далматовские посыльщики сдали в Тобольскую приказную палату 53 руб. 30 ал. в зачет этого сбора. Как отметил И. А. Булыгин, деньги «за санкт-петербургский провиант» относились к запросным сборам и часто назывались в источниках «на подряд полковнику Кошелеву санкт-петербургского провианта за муку, за крупу, за овес, на дачу армейских полков, в Финляндский корпус и в другие отпуски» [9]. В документах Далматовского монастыря это название трансформировалось в сбор «на Филанский корпус», и, как отмечено в крестьянских сказках 1719 г., он входил в состав «рублевого» платежа [10].

28 ноября 1711 г. появился указ о сборе денег за провиант по 1 руб. 14 ал. (1 руб. 42 коп.) с двора. Эта сумма была определена по цене муки и круп, положенных на двор. С 70 крестьянских дворов Далматовского монастыря предписывалось собрать 65 руб. 26 ал. 4 день. (65 руб. 50 коп.) или по 31 ал. 2 ден. (94 коп.) с двора. «Если деньги не будут присланы в срок, – говорилось в указной памяти, – быть вам (архимандриту Исааку с братией) в великом истязании и в разорении, и доправлен будет на вас штраф великое число против вышеписанного, что вам по окладу велено собрать вдвое». 24 декабря деньги были сданы в указанном размере [11].

В этот же день в Тобольскую приказную избу отдельно был сдан 21 руб. из Далматовского монастыря. Эти деньги были собраны по 10 ал. (30 коп.) с двора как «рублевые» и за провиант и за мундир». Трудно сказать, был ли это какой-то самостоятельный сбор или это была доплата по вышеназванным указам 1711 г. В итоге далматовские крестьяне сдали в 1711 г. только за провиант в среднем по 2 руб. 2 ден. (2 руб. 1 ден.) с двора. При этом они не освобождались от драгунских, ямских, поворотных, седельных и уездных денег, собиравшихся в прежнем размере (около 1 руб. с двора).

Кроме денежных платежей в 1711 г. был проведен сбор холста для Якутского острога «на всякие расходы». По 9 аршин холста необходимо было сдать не только крестьянским, \С.12\ но и бобыльским дворам. По переписным книгам 1710 г. в Далматовском монастыре было 168 крестьянских и бобыльских дворов. Тем не менее, в январе 1712 г. холста было сдано только за 70 дворов. Остальные 882 аршина холста были внесены в доимочные книги и вновь затребованы указной памятью от 20 марта 1712 г. [12]. Дело в том, что 70 крестьянских дворов были закреплены за Далматовским монастырем еще переписью Л. Поскочина 1683 г. В 1699 (1700 г.?) переписчик И. Качанов выявил в монастырской вотчине 90 новопришлых крестьян и 55 вкладчиков. Все эти 145 человек были выведены на Каменский завод. Но в окладных книгах за Далматовским монастырем по-прежнему числилось 160 дворов. В 1705 г. архимандрит Исаак обратился с челобитной, в которой просил не брать податей за выведенных людей и «из доимки выложить». Указной памятью из Тобольской приказной палаты справедливость была восстановлена [13].

В конце 1711 г. по указу Петра I Далматовский и Рафайловский монастыри, Кондинская заимка, ряд близлежащих слобод были выделены в особое ведомство. «Всякими доимками и настоящими сбору по окладу и судом и расправою и татиными и разбойными делами тех слобод жителей, всяких служилых людей и крестьян и бобылей, «было определено ведать в Шадринском остроге стольнику князю В. А. Мещерскому» [14]. В связи с этим была проведена новая перепись податного населения. Согласно этому документу за Далматовским монастырем стало числиться уже 85 окладных дворов. В 1712 г. архимандрит Исаак вновь обратился с челобитной к сибирскому губернатору князю М. П. Гагарину, отстаивая количество окладных дворов по переписи Л. Поскочина. Настоятель монастыря писал, что «во время башкирские измены и их воровского разорения из многих слобод с верх Исети и с верх Течи и из иных многих жилищ люди убегали от разорения и приходили в Успенский наш монастырь для прокормления и милостыни, зимовали, не вместяся на подворьях у монастырских крестьянишек, учиняли себе в банишках и в хлевишках зимовье прибежища. И в тех числех прилучися писать поголовно тобольскому дворянину Андрею Парфентиеву \С.13\ тех нищих, пришлых за Успенским монастырем. А как время башкирские измены миновалося и те пришлые нищия по своим жилищам разошлися. И в письме князя В. А. Мещерскаго обрелося сверх Л. Поскочина книг немногое число, те нищие и увечные. Просим повели, ваше державство, платить монастырским нашим крестьянишком против прежних писцовых Л. Поскочина книг 70 дворов». Но губернатор М. П. Гагарин наложил резолюцию: «Всякие подати с крестьян того монастыря, как и со всех определено, всякие поборы платить по последней переписи книг Мещерских» [15].

Тем не менее в 1712 г. Исаак продолжал присылать сборы с 70 дворов, а остальные деньги аккуратно записывались в доимочные книги в Шадринском остроге [16].

В 1715 г. трижды присылались указные памяти о сборе недоимок с Далматовского монастыря на 1712 г. за работных людей и за подводы (видимо для Санкт-Петербурга) – 77 руб. 11 ал. 4 ден. (по 91 коп. с двора при раскладе на 80 дворов), за провиант и за фураж двоюрублевых 222 руб. 26 ал. 3 ден. (по 2 руб. 62 коп. с 1 двора), за провиант и за мундир 31 руб. 26 ал. 4 ден. (по 30 коп. с 106 дворов) и на 1713 г. за провиант и фураж двоюрублевых 206 руб. 32 ал. 3 ден. (по 2 руб. 43 коп. с 1 двор).

В 1712 г. был. произведен еще один чрезвычайный сбор «на поставку Киевской губернии городах вместо провианту за муку, овес и сено» по 25 ал. (75 коп.) с двора [17].

А в 1713 г. по всей стране собирали по 50 коп. с двора для Турецкой войны. Далматовские крестьяне Максим Кожин и Петр Мокрушников сдали в Шадринском остроге с 85 дворов 42 руб. 16 ал. 4 ден. (42 руб. 50) коп.) [18]. Кроме этого сбора, по свидетельству Г. Плотникова, в 1713 г. с крестьянских дворов взимались как окладные двухрублевый, 30-алтынный, 27-алтынный (3 руб. 71 коп. с двора) [19].

10 февраля 1714 г. в Далматовский монастырь была прислана указная память о том, что вводится годовой 5-рублевый платеж «впредь по вся годы, расположена на 3 срока». При этом предписывалось раскладывать на 3 части и остальные оброчные статьи. Первую треть новоположенного \С.14\ оброка 141 руб. 22 ал. 1 ден. монастырские крестьяне Андрей Вагин и Карп Михайлов сдали в Шадринский острог уже 13 марта 1714 г. [20]. Вторая треть была выслана 30 июля коменданту Исетского острога выборным целовальником Иваном Амосовым Мокошниковым [21]. А вот третью часть 5-рублевого сбора собрать в срок оказалось уже затруднительно даже не смотря на угрозу, что «староста и зборщики будут взяты к наказанию в Исецк и будут держимы за караулом в тюрьме до и де ж всю третью треть заплатят». Однако служебник Кирилл Боголюбов привез эти деньги только 20 марта 1715 г. [22].

Но уже 12 февраля 1715 г. размер годового оклада был пересмотрен. Новым указом предписывалось с «Шадринского города» с присутствующих крестьян и бобылей собрать за всякие подати на 1715 г. по новоположенному окладу по 3 руб. 19 ал. (3 руб. 57 коп.) с двора по переписным книгам князя В. Мещерского, расположа на 3 срока по третям без доимки» [23].

Как и в предыдущий год первые две части были собраны далматовскими властями в срок. Причем вторая треть сбора была затребована в Тобольск, в самых скорых числах для нынешнего военного походу». Сдача же оставшейся части платежа была задержана до ноября [24].

К сожалению, в фонде архива Далматовского монастыря не сохранилось документов о сборе государственных платежей за 1716 и 1717 гг. В 1718 и 1719 гг. с крестьян вотчины Далматовского Успенского монастыря взимались окладной сбор в 4,5 руб. и рублевый по третям [25]. В 1719 г. рублевый платеж состоял из сбора «на Филанский корпус» и рекрутских денег. Эти деньги сдавались в Тобольскую Большую канцелярию. Очевидно, последний налог можно отождествить со сбором «на дачу рекрутам». По сведениям И. А. Булыгина, он был введен в 1705 г. в размере 1 ал. 4 ден. (5 коп.) и собирался в Приказ земских дел. В 1707 г. его увеличили до 2 ал. (6 коп.) и в таком виде этот налог сохранялся до конца перв. четв. XVIII в. [26]. Однако на практике к этим деньгам добавлялись сборы на провиант, дорожный проезд кормовых и на найм подвод для тех рекрутов, которые набирались с монастырской \С.15\ вотчины. Так, например, в 1715 г. согласно указу с каждым рекрутом необходимо было выслать по 1 руб. 20 ал. (1 руб. 60 коп.). В этот год рекруты набирались с 20 дворов по человеку, а с каждого двора собиралось по 3 ал. 2 ден. (10 коп.), всего 7,5 руб. [27].

Многие указы и указные памяти того времени о сборе очередного государственного налога заканчивались предписанием «крестьянином меж собою верстатца, чтоб убогим и одиноким в том сборе тягости, а пожиточным и семьянистым льготы не было». Крестьянские и бобыльские сказки, собиравшиеся в 1719–1722 гг. в связи, с переписью Д. Рукина, дают редкую возможность представить общую картину раскладки государственных повинностей между жителями монастырской вотчины [28]. В этих документах нашли отражение положенные на семью государевы денежные подати: 4,5-рублевый, рублевый («на Филанский корпус» и рекрутские) и банные.

Необходимо отметить, что хотя еще официально существовало подворное налогообложение, по данным материалам уже видны определенные шаги к подушной налоговой системе. Государственные подати раскладывались не только среди дворовладельцев, но и на большинство бобылей, проживавших на подворьях. Если монастырские служки и ходоки, имевшие собственные дворы, запашки и покосы были освобождены от уплаты 5-го снопа и государственных податей, то люди, проживавшие у них на подворьях, участвовали в уплате 4,5-рублевого и рублевого окладов.

Система раскладки государственных податей была весьма сложна, зависела от многих факторов и не поддается какой-либо систематизации. Достаточно сказать, что в с. Николаевском из 26 крестьянских дворов не найдется двух с одинаковым размером государственных повинностей. Общим лишь был для всех владельцев бань банный сбор – 5 ал. (15 коп.).

Можно выделить преобладающие размеры рекрутских денег – 10 и 20 коп. Как правило, с бобылей (как дворовладельцев, так и живших на чужих подворьях) взималось 4-5 коп. Очень редко рекрутский сбор достигал 30 коп.

Несомненно, что на размер окладных денег, приходившихся \С.16\ на того или иного крестьянина или бобыля, оказывали влияние количество д.м.п. в семье, размеры собинной пашни и покосов. Так, например, у крестьян с. Николаевского Екима Пылакова (Пылая) в семье было 8 д.м.п. и 6 д.ж.п. и самая большая в Далматовском Успенском монастыре запашка – 15 дес. и покос на 130 копен. Он платил 4,5-рублевого – 4 руб. 50 коп., на «Филанский корпус» 80 коп., рекрутских 30 коп., всего 5 руб. 60 коп. [29] В то время как Осип Петров Подоспелов пахал на себя 4,5 дес., имел покос на 60 копен, в семье у него было 4 д.м.п. и 6 д.ж.п. и платил 4,5-рублевого 5 руб. 40 коп., «на Филанский корпус» 1 руб., рекрутских 20 коп., всего 6 руб. 60 коп. Самая большая сумма государственных налогов была у основателя д. Широковой на р. Суварыше Михаила Яковлева Широкого. У него была большая семья: трое взрослых сыновей с семьями, покормленник и брат жили вместе с ним (12 д.м.п., 11 д.ж.п.). Они обрабатывали 9 дес. собинной пашни и косили на себя 200 копен сена (самый большой покос), а платили 4,5-рублевого – 10 руб. 80 коп., «на Филанский корпус» 90 коп., рекрутских 25 коп., всего 11 руб. 95 коп. [30].

Суммы налогов, приходившихся на бобылей, были заметно меньше. Их земельные наделы не превышали 1,5 дес., а покосы 30 копен. Были бобыли (с двором и без двора), на которых оклад не раскладывался (хотя они могли иметь покос). Очевидно, имело значение и как давно пришел человек в монастырь.

Если вывести средний размер налогов на 1 двор в каждой деревне (с учетом проживавших на подворьях), то по этому показателю разница между деревнями была весьма существенная – от 45 коп. до 5 руб. 53 коп. Произведенные нами подсчеты показывают, что на практике 4,5-рублевый и рублевый налоги не равнялись 5 руб. 50 коп., а были меньше. Лишь в д. Притеченской в среднем получалось на 1 двор 5 руб. 53 коп., а в общем в вотчине Далматовского Успенского монастыре на 1 двор приходилось по 4 руб. 8 коп.

Вскоре правительство было вынуждено отказаться от среднего годового оклада, очевидно из-за трудностей распределения собранных средств между большим количеством \С.17\ государственных статей расходов, учреждениями, их вводившими. Поэтому вновь было введено дробное налогообложение. Об этом свидетельствуют данные, приведенные Г. Плотниковым. В 1721 г. кроме рубля вместо провианта на С-Петербург и Ригу собирались налоги на подряд и поставку морского провианта по 13 ал. 5 ден. (41,5 коп.), на дело Ладожского канала по 6 ал. 4 ден. (20 коп.), ландратам на жалованье по 1 грив. (10 коп.), им же за хлеб 1 ал. (3 коп.). Необходимо отметить, что эти налоги были введены между 1714 и 1717 гг. [31], но до Далматовского монастыря дошли заметно позже. Также в 1721 г. взимались платежи за новопостроенные магазины вместо провианта по 12 ал. 2 ден. (37 коп.), за Новогородскую и прочия провинции, где на винтер-квартирах были армейские полки, по 5 ал. полпяты ден. (15 коп.), на годовое строение по 9 ал. полчетверти ден. (27 коп.) и окладные – 2 руб. 2 ал. 1,5 ден. (2 руб. 6.75 коп.). В среднем выходило по 4 руб. 60 коп. 0.5 ден. на двор. Квитанция Шадринской Земской конторы от 21 декабря 1722 г. перечисляла между окладными деньгами 9 названий платежей, взятых по указам из различных приказов. Например, в Военный приказ вновь собирались драгунские – 50 коп., ямские – 6 коп., поворотные – 25 коп. [32].

Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что в 10-ые гг. XVIII в. государство вело трудный поиск наиболее оптимальной системы налогообложения населения для покрытия казенных расходов. В конечном итоге правительство пришло к податной реформе и введению подушного оклада. Для жителей монастырских вотчин он составил 70 коп. [33].

Существует довольно распространенное мнение, что введение подушной подати увеличило бремя государственного обложения для монастырских крестьян. И. А. Булыгин попытался оспорить эту точку зрения, произведя расчеты с допущением, что средняя населенность крестьянского двора в это время составляла 4 д.м.п. Как показывают данные, подобное допущение не приемлемо для Далматовского Успенского монастыря. Высокая степень населенности крестьянских и бобыльских дворов привела к тому, что в целом сумма подушной \С.18\ подати, если бы она взималась с количества д.м.п., отмеченных в документах 1719–1722 гг., в 1,6 раза превышала бы сумму 4,5-рублевых и рублевого налогов, собиравшихся подворно в 1719 г.

\С.19\

РГАДА – Российский государственный архив древних актов

ШФ ГАКО – Шадринский филиал Государственного архива Курганской области.

\С.20\

Примечание: ШФ ГАТО. Ф. 224. Оп. 1. № 25. Л. 4; № 27. Л. 9; № 28. Л. 3-15а; № 31. Л. 10-25; № 32. Л. 15; № 33. Л. 1-10; № 36. Л. 1-31; № 42. Л. 3, 18; Плотников Г. Описание Далматовского Успенского монастыря... С.44-45.

Авторский | Региональный | Хронологический |
Структурно-конфессиональный | По направлениям деятельности