Побережников И. В.

Материалы по истории распространения слухов
о насильственной христианизации
среди коренных народов востока России
(XVIII—XIX вв.)[*]

// Проблемы административно-государственного регулирования межнациональных отношений в Тюменском регионе: исторический опыт и современность: Материалы всероссийской научно-практической конференции, март 1995 г. Тобольск, 1995 – С.89-93.

В электронном тексте указана нумерация страниц печатного издания: \C._\.
© Побережников И. В., 1995.
Коммерческое использование и распространение в печатном виде, а также размещение в электронных библиотеках и изданиях без разрешения правообладателя недопустимы.
При цитировании и ссылках на данную публикацию указывать:
Побережников И. В. Материалы по истории распространения слухов о насильственной христианизации среди коренных народов востока России (XVIII—XIX вв.) // Проблемы административно-государственного регулирования межнациональных отношений в Тюменском регионе: исторический опыт и современность. Тобольск, 1995. С.__ (http://atlasch.narod.ru/)

\С. 89\

Российское государство сложилось на многоэтничной основе. В отношении коренных народов центральная власть придерживалась политики постепенной, по возможности мирной, их интеграции в государственный организм. При этом предусматривалось включение знати аборигенных народов в состав правящего сословия, \С. 90\ предоставление льготного статуса автохтонам, сохранение бытующих у них обычаев, традиционных форм управления и хозяйствования. Конечно, взаимоотношения государства и коренных народов нельзя рисовать только в радужных красках — злоупотребления властью коронной администрации, попытки ускорить асиммиляционные процессы среди аборигенов со стороны наиболее рьяных служителей церкви в значительной степени их омрачали. Показателем сложности отношения к российским властям может служить постоянный страх возможной принудительной христианизации, который жил в среде коренных народов на протяжении XVIII—XIX вв. и порой обнаруживал себя в соответствующих слухах.

В 1751 г. военные и гражданские власти Сибири были обеспокоены распространением слухов о насильственной христианизации среди татар-двоеданцев Верхне-Командинской ясачной волости. 3 ноября татарские башлыки (начальники — И. П.) Акучай Ишпигечев и Кунегеш объявили драгуну Михаилу Давыдову, отправленному из Бикатунской крепости в ясачные волости, что между местными жителями ходят слухи, “якобы их, татар-двоеданцев, всех крестить и в крещеную веду приводить; о том де у тех татар доволное мнение происходит — в чюжую де сторону все (не хотя того, чтоб крещение принять) имеют намерение иттить”.

На запрос Сибирской губернской канцелярии по данному поводу тобольский митрополит Сильвестр ответил, что никаких распоряжений о насильственной христианизации татар-двоеданцев он не отдавал, и, более того, он даже не знает, “где и в каких оные местах жителствуют, и какого они народа, идолопоклонники или махометане или другие какие никакого закона неведущие язычники”.

В марте 1752 г. драгун М. Давыдов с командой из 3 драгунов и 1 казака под видом купцов был вторично отправлен в ясачную волость для исследования источников распространения слухов и успокоения татар двоеданцев. Последние в ответ на вопросы Давыдова сообщили, что слухи о крещении циркулируют в их среде уже давно. Кроме того, башлык Акучай объявил Давыдову, что, будучи в г. Кузнецке, он слышал о запрещении татарам сеять в волостях табак и курить вино. Акучай уверял драгуна в губительности подобного запрета для татар-двоеданцев, “ибо де бес табаку мертвые бывают люди”.

Давыдов, в свою очередь, подтвердил татарам, чтобы они не боялись насильственного крещения, ибо слухи об этом ложные. В результате “башлыки есаулы и все татары двоеданцы ... возрадовались” и сообщил добрую весть “в далние в Камень посторонние волости и малые улусы”, “чтобы жили без всякого сумнения и боязни”[1].

В 1835 г. под влиянием распоряжений об устройстве запасных сельских магазинов вспыхнули волнения среди казенных крестьян \С. 91\ и нерусского населения Оренбургской и Пермской губерний. Среди участников протеста циркулировали слухи о передаче их в удельное ведомство. Одновременно недовольство башкир, тептярей, мещеряков Бирского, Мензелинского, Троицкого, Уфимского уездов Оренбургской губернии подогревали слухи о насильственной христианизации.

Представители мусульманского населения отказывались прикладывать тамги к приговорам о постройке общественных магазинов, заявляя чиновникам, что те составляют приговоры “не по означенному предмету, и единственно для того, чтобы привести их в христианскую веру”. Бирский земский исправник Лепковский доносил, что в деревне Киябаково тептярь Карачим Иштиганов “в шапке с азардом приступал ко мне и, размахивая руками, кричал с грубостию и говорил своим однодеревенцам: не верьте, нет никакой Высочайшей воли (об устройстве запасных магазинов — И. П.), а что объявляется — обманчиво”. Когда Иштиганова взяли под стражу,— продолжал Лепковский,— “вдруг все его однодеревенцы приступили ко мне с азардом и кричали, что точно объявление обманчивое, и что они его не выдадут”.

В целях прекращения волнений среди жителей 14 и 15 тептярских команд исправник Лепковский отправил волостного переводчика заурядхорунжего Мугутасима Кутлуярова с предписанием к старшинам, дабы они вместе с муллами уверили тептярей в несправедливости распространяемых толков. Однако тептяри схватили Кутлуярова и старшин, его сопровождавших, и заперли увещевателей в избе, угрожая “лишить жизни”. К тептерям 14 и 15 команд присоединились тептяри-вотяки (удмурты — И. П.) 18 команды, а также до 5 тыс. соседей-башкир во главе с походным старшиной дер. Козыляровой Абдулнафиком Хамидуллиным.

Участники неповиновения, вероятно, искренне полагали, что решение о постройке запасных магазинов и “крещении” инородцев проводится местной администрацией помимо воли государя. На помощь последнего возлагались определенные надежды. Так, тептярь дер. Норкиной М. Напеев объявлял тептярям дер. Курагушевой о своем намерении отправиться в Кунгурский уезд, где, по слухам, находится жандармский офицер “и куда ожидают государя императора, где он, Напеев, намерен хлопотать об уничтожении постройки сельских магазинов”. В дер. же Калмыковой мещеряк Абдуллатиф Ирказаров “с умыслом для расстройства в народ” рассказывал, что “переводчик государя императора писал к своей теще ... об отмене постройки магазинов”.

В то же время в 12-й башкирской команде распространялись слухи, “будто башкирцам будет воспрещение кочевки”.

Под влиянием слухов в с. Масягутове Уфимского уезда (в 252 верстах от Уфы) до 500 вооруженных башкир, соединившись с местными крестьянами, совершили нападения на исправника и временного дворянского заседателя. Представители власти были \С. 92\ посажены участниками протеста под караул [2].

Волнения в Оренбургской губернии были подавлены с помощью войск к концу августа 1835 г.

В 1854 г., в период Крымской войны, слухи о насильственной христианизации получили распространение среди татар-мусульман (Самарской губернии. Под влиянием слухов в январе—феврале произошли беспорядки в татарских деревнях удельного ведомства в Ставропольском уезде. В дер. Теплый Стан крестьяне прогнали с мирского схода приказного голову Данилова; в дер. Филиповке угрожали побоями приказному голове Воробьеву. Слухи о принудительном крещении взволновали умы татар в селениях Верхнемелекесском и Новомалыклинском. В феврале начальник губернии доносил оренбургскому и самарскому генерал-губернатору В. А. Перовскому, “что здешние татара, наслышавшись о возникших между Россиею и Оттоманскою империею несогласиях и о том, что христиане претерпевают в Турции гонение, вообразили себе и были поддерживаемы в том какими-то неизвестными людми, проезжавшими по их селениям и выдававшими себя за поборников содержимой ими религии, что и наше правительство точно также будет поступать с последователями исламизма. Под влиянием сего заблуждения татары воспротивились введению в их деревнях особых кружек, имеющих благотворительную цель оказывать крестьянам в случае каких-либо несчастий скорую помощь, и это послужило первым поводом к беспорядкам”.

Управляющий самарской удельной конторой статский советник Монжос распорядился немедленно отменить учреждение в татарских селениях кружек для сбора пожертвований, чтобы не раздражать мусульманское население.

Штаб-офицер корпуса жандармов толковник Андреев провел по горячим следам расследование, которое в общем подтвердило наблюдения начальника Самарской губернии. Толки о насильственной христианизации, как сообщал В. А. Перовскому Андреев, были завезены в татарские селения Ставропольского уезда в январе 1854 г. татарами-купцами из Казанской и Симбирской губернии, Проявлялись эти толки “в разных нелепых выражениях”, “что будто бы все меры правительства клонятся к тому, чтобы крестить мусульман по какому-то константинопольскому делу, и что с этою целью называют во всех объявлениях и табелях удельных татар крестьянами, объясняя при том, что крестьянин есть христианин”. Главными подстрекателями к волнениям были признаны мулла дер. Теплый Стан Камелетдин Фахретдинов, исправляющий должность ахуна филиповский мулла Ибрагимов, отставной подпоручик из татар Тайгельдин, а также татарин дер. Филиповки Алтыбай Зюрхетдинов.

В конце марта начальник Самарской губернии вновь побеспокоил В. А. Перовского сообщением о брожении в татарских селениях Бугурусланского уезда. Местные муллы, которым с начала \С. 93\ года начали более регулярно высылать губернские ведомости, увидели в этом намерение правительства обратить их в христианскую веру. Рассылка газет была приостановлена.

Тогда же в татарских селениях Бузулукского уезда циркулировали слухи, что “турецкая война возбуждена собственно за татар русских, потому будто бы, что государь император решился истребить магометанскую веру и обратить всех татар в христианство”. Кроме того, говорили “о негодовании киргизов и о намерении их истребить русских при первом покушении обращении татар в христианскую веру”[3].

Слухи о принудительном крещении мусульман получили широкое распространение в 1878—1879 гг., охватив селения Казанской, Самарской, Оренбургской, частично Вятской и Уфимской губерний. Одним из поводов к распространению слухов послужило распоряжение о заведении в деревнях набатных колоколов на случай пожаров [4].

Авторский | Региональный | Хронологический |
Структурно-конфессиональный | По направлениям деятельности