Духовные стихи в старообрядческой и православной традиции Урала (рекомендуется загрузка с главной страницы сайта)

Духовные стихи
в старообрядческой и православной традиции Урала

// Христианское миссионерство как феномен истории и культуры (600-летию памяти святителя Стефана Великопермского). Материалы Международной научно-практической конференции. Том II. Пермь, 1997. – С.247-266.

В электронном тексте указана нумерация страниц печатного издания: \C._\.
© Казанцева М. Г., 1997.
Коммерческое использование и распространение в печатном виде, а также размещение в электронных библиотеках и изданиях без разрешения правообладателя недопустимы.
При цитировании и ссылках на данную публикацию указывать:
Казанцева М. Г. Духовные стихи в старообрядческой и православной традиции Урала // Христианское миссионерство как феномен истории и культуры (600-летию памяти святителя Стефана Великопермского). Том II. Пермь, 1997. C.___ (http://atlasch.narod.ru/)

Духовные стихи образуют особую заповедную область в полуустном творчестве русского народа. Они принадлежат к роду лирики, связанной с глубинными и потаенными вопросами религиозной жизни, веры, христианского мировоззрения. Не случайно интерес, проявившийся к ним в литературной среде, питал русскую поэзию и научную мысль на протяжении XIX - нач. XX вв. С новой силой вспыхнул он в наше время, чему подтверждением является издание и переиздание поэтических текстов духовных стихов ХI-ХХ вв. [1].

В музыкальном отношении этот пласт народного традиционного искусства изучен слабо, что является недостатком при изучении духовного стиха как жанра устной и книжной традиции. По нашему мнению, в “поемых стихах” поэзия и напев, слитые нераздельно, как раз и образуют общее для поэтического и музыкального искусств качество, которое и называется лирикой. В то же время музыкально-поэтическое образцы духовного стиха в не меньшей степени является выражением народных представлений о вере, истории, миропорядке и душе, чем поэтические, с той лишь разницей, что картина мира в них запечатлена в музыкалько-поэтических образах.

Наша работа посвящена исключительно музыкально-поэтическому виду духовных стихов, бытующего в традиции старообрядческого и православного населения Урала.

Долгое время считалось, что хранителями этого древнепоэтического наследия в XX в. являются, в основном, старообрядцы. И, действительно, гонимые во все времена, они оставались стойкими приверженцами дониконовских древнерусских традиций в богослужении, сохраняя, наряду с \С.248\ древним уставом, старый уклад в быту, одежде, поведении, раннюю традицию книжности и рукописания. Благодаря их любви к старине, до нас дошли раритетные памятники книжности XVI - XVII вв. А с ними редкие образцы так называемой “покаянной лирики”[2] - прототипа духовных стихов. Как удалось установить, ранние покаянные стихи являются выписками или переработками песнопений из певческой книги Триоди постной, когда предписывалось читать и петь покаянные тексты и очищать себя постом и молитвой. В собрании УрГУ (VI, Невьянское собрание, 261 р.) имеется единичный сборник, объединяющий тексты подобного рода. Они составляют особый род книжной поэзии.

Покаянные стихи записывались и нотировались знаменем (крюковой нотацией). Считается, что этот вид поэзии и музыкального творчества служил для внебогослужебных целей. Стихи создавались и пелись монахами в свободное время для души. Своеобразие их состоит в том, что они принадлежат так называемой “ритмической поэзии” (или иначе - “церковной”). Стихи представляют собой миогострочные строфы с особой ритмической акцентуацией, где ударением выделялись не стопы и слоги, а целые распетые слова [3]. В музыкальном отношении они не отличаются от обычных знаменных песнопений и состоят из музыкальных строк, согласованных между собой системой попевок. По некоторым попевочным формулам, завершавшим строки, можно выделить гласовую основу напева (т.е. интонационный ладовый строй, принятый в церковном пении). Таких музыкально-поэтических текстов на Урале встречается крайне мало, и они требуют отдельного изучения.

В XVII в. в русской книжности прививается новый жанр духовной лирики - псальмы и вирши. Этот поток поэтического творчества был привнесен на Русь с Украины и закрепился благодаря пиитическим опытам русских монахов, которые, следуя украинской моде, пробовали свои силы в новой поэзии. Известно, что псальмы в украинской традиции записывались в особых сборниках - Богогласниках. Видимо, оттуда они и \С.249\ перекочевали в книжность старообрядцев. У староверов существуют свои целостные сборники, заимствующие псальмы. Как правило - это переработки псалмов, либо других богослужебных жанров, посвященных праздникам. Так, на Урале (в Свердловской и Пермской областях) был распространен встречающийся в списках XIX в. сборник, объединяющий музыкальные стихи Господским и Богородичным праздникам [4] и отдельные образцы, посвященные праздникам святым: мученице Варваре, Николаю Чудотворцу, Борису и Глебу. Примечательно, что в Богогласниках этот круг шире. Старообрядцы осуществили отбор и цензуру над отдельными текстами. В то же время они адаптировали заимствованные стихи к собственной исполнительской традиции. Некоторые из виршевых текстов имеют подзаголовки “Антифоны”, указывающие на их соответствие церковному жанру, когда строфы исполнялись попеременно хорами. Данные стихи излагались в знаменной нотации и отличались от своего украинского прототипа унисонным складом исполнения. В украинской же традиции псальмы могли распеваться на 2 и 3 голоса, подобно бытовым песням - кантам. Старообрядцы, верные “единогласному” пению, оставляли один голос. Дело иногда доходило до казусов. Так, в одном из стихов в сборнике 2-ой пол. XIX в. под названием “Стих умиленный” (“О, коль наше на сем свете житие плачевно”) взята в качестве исходной мелодия баса с квартовыми скачками.

Партесные сочинения послужили и стиховым, и музыкальным прообразом даже для авторских стихов. Например, известный стих Ломоносова “Уже прекрасное светило” распевался как псальма и как кант в XVIII в. Более того, некоторые известные канты, как “Буря море раздымает”, бытовали у старообрядцев наряду с другими стихами, несмотря на отрицание старообрядцами кантового стиля пения как чуждого древней традиции пения. Виршевая поэзия оставила значительный след в старообрядческих сборниках ХVIII-ХIХ вв. К этому же времени относятся и стихи фольклорного \С.250\ типа. Они либо пелись устно, либо их тексты записывались и передавались по памяти. К ним следует отнести образцы по сюжету, стихосложению и мелодике приближающиеся к былинам, апокрифические произведения и стихи более позднего происхождения, впитавшие интонации крестьянской и городской песенности, включая частушку.

Из стихов, близких былинным напевам, выделяется образец праздничного цикла, посвященный Борису и Глебу (“Восточная держава”). Апокрифические стихи, бытовавшие в живой традиции XIX в., ныне на Урале в чистом виде не встречаются. В архивах УОЛЕ и фонде уральского фольклориста В. Бирюкова сохранились редкие тексты подобного типа: “Два Лазаря”, “Два ангела, два архангела” (записано в Первоуральске), “Вы люди умные, вы люди ученые” (выстроенный по числовому принципу в форме загадок [5]) по записи в Уфимской губернии. В современной устной традиции отдельные стихи подобного типа по функции выступают заместителями фольклорных жанров. Один из известных стихов “О грешной душе” [6], записанный В. Бирюковым в Каменском районе Свердловской области

в несколько другом варианте неожиданно встретился в виде колядки, записанной в Невьянском районе. Начиналась она словами:

Нечем рай отворити (и далее, как в вышеприведенном тексте)...

В конце прибавлялось: “Каляга, каляга, не осталось ли от заговенья” [7]. В другом случае, в Гаринском районе, апокрифическую песню “На море, на Кияне, в городе Еруслане” о Деве Марии (вариант сна Богородицы) нам довелось записать как опевальную песню невесте в обрученье. В Вятском крае аналогичным образом, традиционно замещая фольклорный жанр, используется церковное величание... в честь Масленицы, воспроизводимый “на подобен” литургического. Примечателен тот факт, что отдельные компоненты песенных жанров активно вторгаются в музыкальную структуру духовного стиха, преображая его изнутри. В федосеевской общине на Вятке в устной форме по сей день бытуют алилешные стихи (с припевом “люли”), стихи-колыбельные и стихи-виноградья (с припевом “Виноградие - красно-зелено”[10]).

Говоря о музыкальных истоках духовных стихов устной фольклорной традиции, следует отметить сильное влияние крестьянской и городской песенной лирики. При этом первое начало сильнее проявляется в земледельческих поселениях, как, например, в Курганской области и на Вятке. Опора на квинтовую основу, сближающая напевы стихов с проголосными песнями, здесь усиливается благодаря использованию традиционных фольклорных принципов распевания. В Курганской поморской общине, к примеру, до середины 80-х гг XX в. была сильна многоголосная традиция исполнения стихов с характерным запевом и гетерофонным расслоением голосов, либо голосом со второй. Помимо этого, курганские певцы дифференцированно различали две манеры пения: “пологий” напев, как в протяжной песне, и “крутой” - быстрый. Похожий \С.252\ прием можно наблюдать, например, в частушках, имеющих разную приуроченность: “крутой” выдается под пляску с “дробным” ритмом, а “длинный” “растягают” во время хождения по улице. Подобные формы пения, сложившиеся в Кургане, объясняются отходом исполнителей от книжной традиции пения “по знамю”, при котором текст фиксировался, а напев запоминался. Наличие “малограмотных”, не знающих крюковой записи певцов, привыкших распевать на голоса, упрочивало бытование фольклорной формы исполнения стихов. Их пели на свадьбах, покосах, на поминках, панихидах, в перерывах между службами - в те редкие минуты, когда можно было посидеть и отдохнуть.

Если Курганскую традицию пения можно соотнести с крестьянской, то в заводских центрах Урала: Невьянске, Тагиле, Челябинске - процветало иное пение. Музыкальные истоки стихов горнозаводских старообрядческих гнезд были гораздо сложнее, образуя сплав городской и крестьянской песенности, включая подчас обороты инструментальных наигрышей [11].

Рассматривая певческие направления, сложившиеся в старообрядческом музыкальном быту, можно отметить следующее. Репертуарный и сюжетный состав, определявший жанр духовного стиха, у них достаточно мобилен: от покаянной лирики до авторской поэзии. Однако для земледельческих и горнозаводских центров существуют свои излюбленные группы сюжетов и напевов. В горнозаводских центрах преобладают письменные виршевые стихи XVIII в. и устные силлабо-тонического стихосложения, близкие классической поэзии XIX в. На Вятке встречается еще более ранний тип стихов, близкий былинным образцам (тонического стихосложения) и церковной поэзии, распетые знаменем. Объясняется это повышенным процентом грамотных старообрядцев, ревнителей книжной старицы. В Курганской обл., где грамотность в XX в. утеряла свои позиции в пении, процветает исключительно фольклорный пласт стихов, вобравших в себя интонации бытующих жанров: проголосной, свадебной песни, деревенского романса.

С конфессиональной точки зрения, носителями \С.253\горнозаводской традиции являются старообрядцы часовенного согласия. Поморское же согласие, включая федосеевский и филлипповский толки, более тяготеет к переинтонированию в напевах стихов крестьянской песенности и знаменного роспева. Объединяющим звеном служит традиция “австрийского” согласия. Но этим не исчерпывается все богатство и история жанра, называемого условно духовный стих.

Самостоятельную ветвь в духовной лирике образуют также православные духовные стихи. Долгое время никто и не подозревал, что в наше время бытует целое направление в музыкальной устной традиции православных христиан Урала, связанное с исполнение духовных песен и стихов. В связи с возрождением духовных традиций в России эта ветвь устно-поэтического творчества была явлена миру и выяснилось, что существовала она всегда, параллельно со старообрядческой. Поэтическим источником для музыкальной традиции православного населения служили печатные сборники, активно издававшиеся в конце XIX - начале XX вв. [12]. Особую роль в распространении стихов библейского содержания сыграло известное издание Библии с иллюстрациями Доре. Мало кто знает сейчас, что эта Библия имела и другое издание - в стихах, с теми же иллюстрациями под названием “Библейские мотивы” в нескольких выпусках (СПб., 90-е гг). Помимо поэтических сюда следует включить такие небезызвестные Богогласники и баптистские песни из Прохановского сборника 1927 г. [13]. И сегодня переиздаются и создаются новые сборники самими церковными деятелями: епископом Афанасием [14], митрофорным протоиереем Николаем [15].

Как выяснилось, данные тексты служат основой и для современного устного музыкального творчества. Еще до недавнего времени, как и в старообрядческой среде, были живы народные носители православной традиции. Многое ныне утрачено. Сохранившимся мы обязаны тем немногим энтузиастам, бескорыстно трудящимся на ниве пения, которые фиксировали, накапливали и собирали духовные стихи и песни. В Екатеринбурге живет уникальный представитель такого \С.254\ подвижничества отец Александр Игонин, с чьего согласия и помощью удалось составить представление (пока самое общее) об этой преданной забвению ветви музыкально-поэтического искусства православных христиан. Сама личность о. Александра примечательна. Певец, обладающий природным голосом, он с детства воспринял традицию духовного пения. Его матушка была прекрасной исполнительницей этого жанра. Будучи священником, о. Александр усвоил множество напевов. Стихи пелись, в основном, на обедах, куда ходил определенный круг лиц. В этой среде выделялись свои избранные певцы, приезжали и владыки, любители “попеть”. А поскольку о. Александру довелось бывать в разных приходах, то посчастливилось познакомиться с разными манерами пения и местными певческими традициями.

После войны до нач. 80-х гг. в Свердловской области, существовало, по его наблюдениям, несколько певческих центров: Екатеринбург, Асбест, Ревда (где пели монашки), Тагил, Алапаевск. Приезжали певцы из Черноусово, Березовска. Школы же было три: Екатеринбургская (включая Асбест и Ревду), Тагильская и Алапаевская. В одном только Екатеринбурге в Ивановской и Верхне-Михайловской церквах пели по-разному. Так, Марфа Ивановна Жук, певица Ивановской церкви, пела стихи “по-ревдински”, так как переняла репертуар и особенности пения ревдинских монашек. Православные певцы, как выяснилось, привносили новое благодаря репертуару. К примеру, Марфа Алексеевна из той же Ивановской церкви, привившая о. Александру любовь к стихам, частично внесла стихи, общие старообрядческим: “Спит Сион и дремлет злоба”, “Гора Афон” и др.

Вообще Ивановская церковь славилась одновременным сосуществованием разнородных “манер” пения. Так, певчая левого клироса Анастасия Ильинична (родом из Воронежа) пела всегда “очень высоко”, т.е. в сопрановой тесситуре, что, в общем-то, для уральцев малохарактерно. Она также внесла в репертуар екатеринбургской школы свои стихи (в частности, “Вечный жид”). В то же время в Ивановской церкви пели и на \С.255\ “хохляцкий” манер, так как было много священников с Украины. Под Рождество пели колядки, ставился “спектакль” (вертеп) со стихами.

В Тагильской школе (центр - Казанская церковь) преобладали молитвенные стихи. Регенты были старые и пели своеобразно - “тонким голосом”, Алапаевцы отличались рядом собственных духовных песен лирико-романсового склада. До нас дошел наиболее яркий образец алапаевской школы -“Соловей” (переинтонирующий известный начальный ход романса “Белеет парус одинокий”).

Выделяя репертуарный состав стихов православных, отметим общие тематические группы, присутствующие и у старообрядцев, но в то же время различающихся текстами.

1. На библейские мотивы: из Ветхого завета - “О блудном сыне”, “О потопе”. Стихи об Адаме отсутствуют.

2. Стихи Богородице составляют обширную подборку, в отличие от старообрядческих, здесь преобладают молитвенные тексты.

3. Господские и Богородичные праздники. Особо выделяются циклы Рождеству и Пасхе.

4. Святым. Помимо общих со старообрядческими Варваре и Николе (причем Николе посвящен целый цикл), у православных преобладают свои святые: Архангел Михаил, Спиридон Тримифунский, который почитался наравне с Николой, апостол Павел (“Из врат языческого Рима”) Иоанн Креститель (“В далекой стране Палестине”), св. о. Венедикт, св. Кирилл и Мефодий (“С новым годом, с новым счастьем”), Мария Египетская (“Христова агница Мария”), ей же посвящен стих “Перекрестится старец Зосима”, Александр Невский. Местночтимые святые: Трифон Вятский, Иоанн Тобольский (“Чтоб почтить твою память святую”), св. Гермоген Тобольский (“Тише волны, ветер полно”), Симеон Верхотурский (“Верхотурье - град священный”); в стихах выражена память местночтимым святым местам: Краснопольскому Введенскому монастырю, основанному 23 апреля 1916 г (автор - инокиня Августа), Белогорскому монастырю Пермской губ. (“На склонах седого Урала”), Из почитаемых повсеместно известны стихи \С.256\ Иоану Богослову (“Орел, на солнце правды зрящей”), Сергию Радонежскому (“Великий Сергий Преподобный”), Иоанну Кронштадскому и Серафиму Саровскому.

5. О смерти. Здесь встречаются стихи-размышления, народные кладбищенские стишки и авторские сочинения. Кладбищенские стихи писались обычно на надгробиях в виде небольших четверостиший. Особую прелесть им придает структура в виде Акростиха “Господи помилуй”. Заупокойные чаще пелись. Часть из них является парафразом на известные богослужебные песнопения (как, например: “Помощник и покровитель”-начало ирмоса из канона мертвым). Большое количество стихов-размышлений о смерти было опубликовано в трехтомном сборнике Григория Дьяченко и журналах “Странник” и “Паломник”.

6. Переложения из Псалтыри. В православной традиции также существует понятие “псальма”. В отличие же от старообрядцев традиция обработки псалмов у православных необыкновенно развита. Фактически вся Псалтырь бытует в переложениях как авторских (начиная с Ломоносова и Третьяковского), так и анонимных.

7. Молитвенные стихи. Это стихотворные парафразы молитв. Для старообрядцев они не характерны и являются особенностью чисто православной поэзии. Многие молитвенные стихи распеты.

В то же время у православных отсутствуют покаянные стихи, которые в старообрядческой традиции образуют раритетную группу текстов. В православной традиции их заменяют стихи с призывами к покаянию как бы от лица самого Господа.

Небольшие группы образуют стихи-легенды (типа “Был у Христа младенца сад”), стихи о пришествии, страннические и о “житейскоем море” (один из известных - “Житейское море играет волнами”). Отклик на современность в духовных православных песнях против абортов (от лица загубленных в утробе душ младенцев), против любви к телевизору, о суетности мирской жизни и наказании пустыми прилавками, раздражением \С.257\ прослеживается в немногих поэтических образцах этого жанра.

Наконец, можно говорить о целом направлении авторских стихов русских поэтов, начиная с Ломоносова, включая целый ряд поэтов XIX в.: Федора Глинку, Полежаева, Тютчева, Фета, Полонского, Мятлева, Блока, Пастернака, Н. Павловича. Озвученные стихи русских авторов представлены здесь намного обширнее, нежели у старообрядцев, и образуют особую ветвь духовной лирики, закрепившейся в быту православных верующих.

Сравнивая в тематическом отношении духовные стихи старообрядцев и православных, можно отметить две особенности. У старообрядцев господствуют эсхатологические сюжеты на темы страшного суда, покаяния, смерти как неотвратимого конца. У православных усилен молитвенный настрой. В этом ряду, к примеру, смерть воспринимается как избавление; усилен также лирический акцент в стихах-обращениях к Богородице, Богу, святым.

В музыкально-поэтическом отношении разница заметна и на слух. Православные стихи выдержаны в традициях классической поэзии XIX в. На смену тонике и силлабике приходят силлабо-тонические строфы с четким метром и ясной рифмой. Поэтому эги стихи проще перекладываются на мелодии романсового склада и городской песенности. При этом принцип распева у православных сходен со старообрядческим. Мелодия эклектична, она объединяет музыкальные фразы, переинтонирующие разножанровые истоки XIX–XX вв.: здесь и городской романс, бытовая песня, советская массовая песня, ариозные мелодические ходы. Например, алапаевский “Соловей” строится на сочетании упомянутой интонации романса “Белеет парус одинокий” и общих ариозных ходов, в стихе Иоанну Кронштадскому “Закатилося солнце красное” напев образуется из чередования секвенции малотерцового хода и интонации тюремной песни, заканчивающейся гармоническим кадансом. Влияние эпохи явно чувствуется в напеве стиха “Мне мама в детстве говорила”, начинающейся фразой “Как много девушек хороших”. Мелодический строй православных стихов \С.258\ намного “моложе”, а потому ближе современному мироощущению. К тому же он выкристаллизовался из песен “мирян” и не обособлен витиеватым стихом и замкненной нотацией. Некоторые напевы православных христиан настолько непосредственны, что невольно вызывает слезу. Понятие “умиленный” в данном случае более приложимо именно к напеву, а не к тексту.

Несмотря на разность поэтических и музыкальных истоков, между православной и старообрядческой лирикой нет непроходимой пропасти. Целый круг текстов кочует из репертуара одной конфессии в другую. Достаточно назвать наиболее распространенные. “Гора Афон”, “Агарь”, “Алексей - человек божий”, “Житейское море”, “Два ангела парили”, “Стонет сердце, замирает”, “Жил юный отшельник”, “Спит Сион и дремлет злоба”, “С другом я вчера сидел”, “Время радости настало (Пустынник)” и др. Исполнительская традиция каждой конфессии порождает свои напевы, дает свое музыкальное толкование общему сюжету, расходясь в музыкально-жанровых деталях.

1. См.: Голубиная книга. Русские народные духовные стихи // Сост., вот. ст. и комментарии Л. Солощенко, Ю. Прокошина. М., 1991; Стихи духовные / Сост., вст. ст., подготовка текстов и комментарии Ф. И. Селиванова. М., 1991; Г. Федотов. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. М., 1991.

2. Наибольшее количество обобщено в каталоге инципитов покаянной лирики XV - XVII вв. с публикациями текстов и нотной строкой, который был составлен Л. А. Петровой и Н. С. Серегиной. См.: Ранняя русская лирика. Репертуарный справочник музыкально-поэтических текстов ХV-ХVII вв. Л., 1988. Из 61 стиха почти все обнаружены в справочнике, за исключением шести: “О человече аще еси честен властелин (“Сей стих поем на погребение. Зряще мя безгласна”), “Господи владыко животу моему” (“Троегласник”), “Чающагося приими мя Христе яко блудницу”, “Свет мой окончевается”, “Увы мне \С.259\ скверная душе”, “Весе житие мое срамно”, которые, видимо, должны дополнить список каталога.

3. Стих такого образца филологи и музыканты называют то “стиховой прозой”, то “церковнославянской поэзией”, то “молитвословным” стихом и пр., но в общем мнении ни те, ни другие не сошлись до сих пор.

4. Рождеству Богородицы, Введению во храм Пресвятой Богородицы (“Патриарси триумфуйте”); Благовещению (“Исполняя Бог ныне древний завет”); Рождеству Иисуса Христа (“В небе звезда пресветлая”, “Христос днесь родися”, “Приидите вси языцы”); Крещению (“На Иордан всех спаситель”); О господни бракопосещении (“Мессия пришел в мир); На вход в Иерусалим (“Радуйся зело, дщиси о ня”); Воскресению Христову (“Днесь Христос во славе от гроба воскрес”, “Воскресение Христово мы ныне видевше”, “Се ныне радость”); Успению Пресвятой Богородицы (“Апостоли с конца света”); Животворящему Кресту Господни (“Крестному древу являшуся”); Пресвятой Богородице молебный (“Мати милосерда”).

5. См.: Евангельская песнь // Бессонов П. А. Калики перехожие. Вып II. М., 1862, № 94.

6. Государственный архив Свердловской области, ф.2266 (В. Бирюкова), оп. 1, д. 39. С. 26, № 1.

7. УГК, ф. Невьянского р-на кабинета народной музыки.

10. См.: Казанцева М. Г. Взаимодействие профессиональной и народной песенной традиций (на материале старинных стихов).// Фольклор Урала. Фольклор городов и поселков. Свердловск, 1982. С. 141-149.

11. Там же.

12. Песни страстной седмицы // Троицкий листок № 1. Изд. 2. Свято-Троицкая Лавра, 1899; Сборник духовных стихотворений, СПб., 1910; Сборник духовных стихов, Петроград, тип. Я. Трей, \С.260\ 1915; Богогласник с нотами. Изд. Миссионерского комитета при Священном Синоде. Варшава: Синод, тип., 1935; Духовные песни. Российское библейское общество, 1958.

13. Существует в нескольких выпусках: “Гусли” (обиход евангельских церквей для общего пения и хорового исполнения), Лен., 1927; Духовные песни с нотами. (Сост. Проханов И. С. и Жидков Я. И., Лен., 1927). Сборник состоит из 4-х разделов, которые вначале были напечатаны как отдельные сборники. Для нас представляет интерес 2-й раздел, озаглавленный “Тимпаны” (102 духовные песни для общего пения и сольного исполнения). Кроме этого, у Проханова вышел еще один сборник под названием “Песни Анны”.

14. Сборник духовных песнопений. Изд. Пермской епархии, 1991.

15. “Слово жизни” (в духовных стихах, избранных для любителей духовного пения) // Сост. протоиерей Николай. Остров Залит, 1994.

Нотные записи "Три года девица строй строила" и "Скорбь России: Закатилося солнце ясное" загрузить

Нотная запись “Странник: Ты куда идешь, скажи мне” загрузить

Нотная запись “Мне мама в детстве говорила” загрузить

1. Три года девица строй строила. Запись напева П. В. Вологдина. Записки УОЛЕ XII. Вып. 2. Екатеринбург, 1890–1891.

2. “Скорбь России: Закатилося солнце ясное”. Запись о. Александра Игонина. Расшифровка М. Г. Казанцевой. (Березовский напев).

3. “Странник: Ты куда идешь, скажи мне”. Запись о. Александра Игонина. Расшифровка М. Г. Казанцевой. (Асбестовский напев).

4. “Мне мама в детстве говорила”. Запись о. Александра Игонина. Расшифровка М. Г. Казанцевой. (Напев Ивановской церкви г. Екатеринбурга).

Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 96-01-00175.